Календарь будущего

Птицы одного полёта

Дункан Шилдс, 2015

Их необъятное множество заполняло все ярусы атмосферы.

Крупнейшие небоплавы сцепляются во время брачного сезона, образуя мозаичные континенты над нашими головами. Полые киты опускаются за воробьиным крилем. Ястребиные черепахи и саранчёвые волки охотятся на голубиных зайцев и альбатросовых оленей. Колибри-пираньи хищно вьются вокруг тетеревиных каракатиц, заставляя тех выбрасывать тёмные облака чернильной пыли.

Насекомые, растения, млекопитающие, рептилии и их невообразимые комбинации - здесь все летают. Биосфера этой планеты проводит целую жизнь в воздухе, не видя суши, которой и нет - только серый, стерильный океан, до которого тысячи километров.

Маленькие птицы гнездятся на больших. Пищевая цепочка построена на высоте полёта: гравитация уносит объедки к следующему слою, определяя эволюцию. Огромные крылья скатов распугивают ярких попугаевых белок, похожих на радужные брызги. Весь мир - как живая пелена красок и звуков.

Ночью всё сияет. Флуоресцентные пеликановые кони щеголяют пышными сверкающими хвостами. Светлячками кружатся вьюрковые караси, синхронно вспыхивая в поисках пары. Павлиновая треска посвистывает, демонстрируя неоновое мерцание лиственного гребня. Беркутовые медузы покачивают стелящимися плющами-щупальцами, привлекая куропатковых бабочек. Глубоколетящие драконы-удильщики рассекают нижние слои атсоферы как живые ленты, окружённые роем огоньков-удилищ. Переговариваются между собой утиные угри в длинных косяках, синхронизируясь бегущим узором сияющих полосок. А впадины на брюхе островного колосса, проплывающего над нами, лучатся радугой мхов.

Мне не видно океана под нами и неба над нами. Я учёный, которого когда-то звали Уолтер. Моя исследовательская экспедиция завершилась шесть лет назад, но я решил остаться. Здесь обитают небесные племена. Их самоназвание - птичья трель, которую я с трудом научился воспроизводить с помощью свиста.

В рамках своего исследования я определил их как мирную, примитивную цивилизацию четвёртой стадии развития, подлежащую карантину невмешательства до открытия технологий изучения космоса.

На мой взгляд, они застыли на лучшем этапе культуры, не нуждающемся в развитии. В их обществе не было существенных изменений миллионы лет, как в биологии земных крокодилов и барракуд.

Согласно моей теории, они произошли от симбиотических организмов, подобно прилипалам подъедающих остатки трапез крупных птиц. Со временем они стали направлять своих птиц к лучшим источникам пищи. Это сделало их ведущими в союзе, а птиц - подчинёнными. Они начали объединяться в косяки для совместной охоты. Появились сообщества. Затем - культуры.

У них сияющий хитиновый панцирь, как у насекомых. Подобно одуванчикам, они размножаются сезонным выбросом спор со спинного отдела. Появившись из яйца, особь преодолевает личиночную стадию головастика в огромной стае себеподобных. В трёх взрослых стадиях они теплокровны и постепенно меняются от самца до самки и до бесполого.

Я называю летящую со мной особь второй стадии Ребекой. Её ноги безупречно сливаются с шеей птицы-носителя, создавая впечатления лебединого кентавра. За спиной развевается великолепная грива.

Она смотрит на меня и улыбается так же, как годы назад, но её многочисленные глаза и зубастый клюв больше не пугают, а наполняют теплотой.

Мой носитель - воронья акула. Моё тело окрашено флуоресцентным пигментом, подражающим хитиновому покрову Ребеки. Её народ удивляется моей способности дольше оставаться в мужской "стадии". Я уже попал в их фольклор.

Ребека издаёт боевой клич и поднимает копьё. Я делаю то же, и мы пикируем на добычу. Охота началась.

Теперь здесь мой дом.