В поисках неизведанного

Поход за дингу

VI

Прежде чем продолжить, я обязан соблюсти банальную вежливость и уверить читателя насчёт моих намерений, каковые, бог свидетель, отнюдь не праздные.

Разделять факты и фантазии всегда было для меня трудностью, но теперь, когда меня удостоили чести служить секретарём Зоологических садов в Бронксовском парке, я остро осознаю, что если не брошу писать художественный вымысел - никто не поверит моим записям о научных фактах. Следовательно, отныне я обращаюсь сугубо к серьёзной и лишённой воображения публике; и скромно надеюсь, что не встречу неверия и сомнений, хоть и продолжаю писать в вольном стиле, в котором можно заподозрить праздность и от которого я уже лечусь курсом английской литературы в колледже Колумбии. Итак, пообещав избегать выдумок и ограничиться фактами, я наконец изложу вам то, что у меня есть рассказать о дингу, о мамонте - и кое-чём ещё.

Уже несколько недель ходили слухи, что профессор Фарраго, председатель Зоологического общества Бронксовского парка, планирует отойти от дел и согласиться на крайне денежную позицию менеджера цирка Барнума и Бейли. На тот момент он пребывал вместе с цирком в Лондоне и обещал телеграфировать своё решение уже к вечеру.

Я надеялся, что всё же он решит остаться с нами. Я был его секретарём и определённым фаворитом, так что без энтузиазма смотрел на перспективу другого профессора, который перетрясёт нашу милую сердцу и тщательно выстроенную рутину. Однако было очевидно, что попечители ожидали ухода профессора, судя по их затянувшемуся секретному совещанию, на котором обсуждались возможные кандидатуры на его величественное и старомодное кресло. Вся эта суета играла мне на нервах, ведь вряд ли мне ещё достался бы такой добрый и рассудительный руководитель, как профессор Леонидас Фарраго.

Тем июньским деньком я вышел из своего кабинета, располагавшегося в администрации Бронксовского парка, и пошёл подышать свежим воздухом по зелёной аллее. Однако вскоре жара погнала меня искать убежище в маленькой квадратной беседке, прятавшейся среди глициний и жимолости. Зайдя внутрь, я заметил троих уже сидевших там - пожилая дама маскулинного вида с короткой стрижкой, молодая леди рядом с ней и, поодаль, заросшего вида парень с книгой.

Пожилая дама на секунду показалась мне неуловимо знакомой, причём при не вполне приятных обстоятельствах, но она лишь бросила на меня холодный взгляд и более не проявляла внимания. Что касается девушки, та и вовсе ко мне не обернулась. Она была столь юной, с прелестными глазами, густыми шёлковыми волосами каштанового цвета и гладкой кожей, свежей как роза после дождя.

С робостью, свойственной одиноким холостякам от науки, я тихо опустился рядом с диковатым молодым человеком, хотя рядом с юной леди места было больше. "Какой-то гуляка с бульварным романом", подумал я, бросив на него взгляд, а затем на заглавие его книги. Услышав меня, он обернулся, и это движение позволило мне рассмотреть страницу, которую тот тщательно штудировал. Книгой в его руках была знаменитая монография Дарвина о монодактилях.

Он заметил удивление на моём лице и беспокойно улыбнулся, перекинув короткую глиняную трубку в другой уголок рта.

- Думается, мистер, - заметил он, - эта книжица изрядно сложна для меня.

- Да, она довольно терминологична, - улыбнулся я в ответ.

- Да, - кивнул он с некоторым одобрением, - Но какова, а?

После некоторой паузы я спросил, не расскажет ли он, почему выбрал именно Дарвина для своего литературного досуга.

- Ну, - покладисто ответил собеседник, - Я ж пытаюсь разузнать о животных, но здесь, признаться, язык мне не по силам. Хотя бы вот, к примеру, - и он, пыхтя и морщась, по слогам прочитал "мо-но-дак-тиль".

- Монодактиль, - повторил я, - Это значит животное с одним пальцем на ноге.

Он поспешно перелистнул страницу.

- Вот оно, да? - спросил он.

Иллюстрация, в которую он ткнул пальцем, демонстрировала дарвинскую реконструкцию дингу по окаменелым костям, выставляющимся в Британском музее. Иллюстрация была весьма качественная, с дингу на переднем плане на фоне мамонта, пасущегося в отдалении и представленного ради масштаба.

- Да, - подтвердил я, - Это и есть дингу.

- Видал такую, - спокойно заметил мой собеседник.

Я лишь улыбнулся и объяснил, что дингу вымерли уже много тысяч лет как.

- Ладно, как скажете, - ответил он, не утратив духа. Затем перевёл немытый палец на мамонта.

- И этих зверюг я тоже видал, - заявил он.

И вновь я объяснил ему его ошибку и предположил, что он видел просто слона.

- К дьяволу ваших слонов! - возмутился он, - Я уж знаю, что видел. И ту, которая дингу, я тоже видел.

Не желая продолжать бесполезный спор, я замолчал. Выждав, он вдруг развернулся ко мне и вынул трубку из угрюмого рта.

- А вы слыхали когда-нибудь о леднике Грейама?

- Конечно, - ошарашенно ответил я, - Это самый южный ледник в Британской Америке.

- Вот, - сказал он, - А о Гудзоновых горах слыхали?

- Да, - подтвердил я.

- А за ними - что? - с нажимом спросил он.

- Никто не знает, - ответил я, - Они считаются непроходимыми.

- А вот и нет, - настоял он, - Я за ними был.

- Неужели, - его россказни начали утомлять.

- Уже ли, уже ли, - мрачно повторил он. Затем принялся листать страницы книги, пока не обнаружил искомое, - Мистер, - сказал он, - прочитайте-ка это вслух.

Указанный параграф начинал знаменитую главу:

"Вымер ли мамонт? Вымерла ли дингу? Вероятно. И всё же аборигены Британской Америки утверждают обратное. Скорее всего, и мамонт, и дингу вымерли; но пока экспедиции не достигли и не изучили не только неизведанные части Аляски, но и равнину, скрытую за ледником Грейама и Гудзоновыми горами, нельзя с абсолютной уверенностью объявить о полном вымирании ни мамонта, ни дингу.”

Когда я закончил разборчиво, собеседника ради, зачитывать параграф, он хлопнул себя по колену и энергично закивал:

- То-то, мистер, - сказал он, - Башковитый мужик это написал, попомните моё слово, - затем мой собеседник потребовал доказательств, как я могу быть уверен, что он не бывал за ледником Грейама.

Я объяснил.

- Чушь! - ответил он, - До той равнины ведёт тракт миль пять в ширину. Мистер, я-то в Нью-Йорке недавно, прибыл по морю неделю назад на "Северной красотке", китобое. Я как раз был у Гудзонового кряжа, когда ледник бабахнул...

- Что?! - воскликнул я.

- А вы не знали? - спросил он, - Ну, может, газеты не написали, но уж он бабахнул - треснул от землетрясения и извержения разом. И, мистер, до чего жутко то было. Я пустился прочь!

- Хотите сказать, земные толчки раскололи ледник Грейама? - переспросил я.

- Толчки? Да, и толкало, и пихалось, - угрюмо продолжил он, - На моих глазах всё кануло в бездну. И скажу, мистер, мне бы теперь только гнёздышко и жену, больше ничего не надо.

Я лишь тупо на него уставился.

- Раньше, - поделился он, - я добывал меха для пройдох в Гудзонском заливе, что твоя хаски, но что я увидел после тех толчков-пихов - что я увидел за Гудзоновыми горами - теперь уж никак не тянет меня к жизни на прериях, вот что я скажу. Хоть трусом называйте, а этому трусу хватило.

После долгого молчания я снова взял его книгу и указал на мамонта.

- Какого он цвета? - спросил я.

- Эдакого рыже-бурого, - сразу ответил он, - и косматый.

Ошарашенный, я перевёл палец на дингу.

- Одно копытце, - быстро сказал он, - Прыткая и издаёт звук что колокольчик.

Крайне взволнованный, я положил руку ему на плечо.

- Моё общество заплатит вам тысячу долларов, - пообещал я, - если вы проведёте меня к Гудзоновой равнине и покажете мамонта или дингу!

Он спокойно выдержал мой взгляд.

- Мистер, - ответил он с расстановкой, - А может, у вас для меня и мильён найдётся?

- Нет, - подозрительно сказал я.

- Тут ведь, - он продолжил, - и мильёна не хватит. Нет, гнёдышко и жена, больше ничего.

Он забрал книгу и встал. Тщетно я пытался выспросить его имя и адрес; тщетно умолял его отобедать у меня в качестве почётного гостя.

- Нет, - отрезал он и поковылял по аллее.

Но я не собирался просто так его упускать. Я поднялся и решительно пошёл следом. Оставаться незамеченным было просто. Он ковылял, потягивая трубку, и я за ним.

Становилось темновато, хоть солнце всё ещё подкрашивало верхушки клёнов. Опасаясь потерять направление в опускающемся сумраке, я подошёл и положил руку на его холщёвый рукав.

- Слуште, - воскликнул он, развернувшись, - Хватит ходить за мной. Сказал же, ни за какие гроши ноги моей не будет в тех горах! - и прежде чем я смог возразить, он вдруг сорвал со своей головы шапку и указал пальцем на макушку. Его волосы были белые как снег.

- Вот что делается от гуляний по вашим клятым горам, - вскричал он, - Там такое, чего ни одному христианину не стоит видеть. Руки прочь от меня, а то врежу.

Он заковылял дальше, покачивая сжатыми кулаками. Спустя мгновение я сцепил зубы и последовал за ним, нагнав его у выхода из парка. В ответ на мой оклик он развернулся, рыча, но я схватил его за горло и с размаху прижал к парковой стене.

- Послушай меня, бесценный ты невежа, - сказал я, - Я живу в том большом каменном доме и дам тебе тысячу долларов, если проведёшь меня за ледник Грейама. Подумай хорошенько на свежую голову и приходи. Если тебя не будет к завтрашнему полудню, я отправлюсь к Грейамскому леднику сам.

Всё это время он пытался врезать мне ногой, но я умудрялся уходить от ударов, а договорив - толкнул его с такой силой, что едва не свернул несчастному позвоночник. Чудом сохраняя равновесие, он попятился по тротуару и, едва придя в себя, разразился ошеломляющим словарным запасом, подкрепляя речь энергичными жестами. Тем не менее, приближаться он не решался.

Убедившись, что ситуация исчерпана, я направился обратно в парк и почти сразу увидел не кого иного как пожилую строгую женщину, встреченную в квадратной беседке. Я застал её крадущейся на цыпочках. С ней была юная дама, залитая румянцем как утренняя роза.

Я сразу догадался, что они пошли за мной, и в эту же секунду узнал строгую даму. Через злость я всё же вежливо поднял шляпу и поприветствовал её, а она, видимо, вне себя от того, что её застукали, лишь смерила меня холодным взглядом. Девушка минула меня, отвернувшись, но даже в полумраке я различил пунцовый кончик её милого ушка.

Не задерживаясь, я добрался до здания администрации и перехватил уходящего профессора Лесарда, из департамента рептилий.

- Не уходи, - резко остановил его я, - У меня большие новости.

- А у меня билеты в театр, - ответил он, - На отличную постановку - "Адам и Ева". Там и змея есть. Мой профиль.

- Что поделать, - сказал я и изложил кратко случай в беседке.

- Но это ещё не всё, - продолжил я на повышенных тонах, - Те женщины, оказывается, последовали за мной, и знаешь, кем оказалась одна из них? Профессором Смаул из Бернардского колледжа. Готов поставить все свои туфли разом, что не далее чем через неделю она отправится к леднику Грейама сама. Вот же я дурак! - я схватился за голову, - Совершенно не узнал её, пока не увидел крадущейся и навострившей уши. Она знает о леднике, слышала каждое слово этого наивного дуралея, и отправится туда хотя бы в пику мне.

Профессор Лесард выглядел обеспокоенным. Он тоже слышал, что мисс Смаул, профессор естествознания в Бернардском колледже, давно метила на пост в зоосаде Бронксовского парка. Поговаривали, что у неё даже был шанс занять место профессора Фарраго, но это уж наверняка в шутку. Тем не менее, она часто наведывалась в зоосад, досаждая смотрителям своей привычкой тыкать в животных зонтиком. Однажды она послала нам весточку, что собирается войти в вольер тигров, чтобы провести над ними эксперимент в сфере гипноза. Профессора Фарраго тогда не было, но я взялся ответить, что опасаюсь за её безопасность в присутствии тигров. Увы, бедный мальчуган, которого я подрядил доставить сообщение, передал ей, что я опасаюсь за безопасность тигров в её присутствии. Этот досадный инцидент чуть не стоил мне работы.

- Я убеждён, - сказал я профессору Лесарду, - что мисс Смаул вполне способна злоупотребить подслушанными сведениями и отправиться в земли, которые, по всем законам чести, справедливости и первого притязания, принадлежат мне.

- Впрочем, - заметил Лесард со смешком, - где уверенность, что ты сам сможешь отправиться?

- Профессор Фарраго пошлёт меня, - заверил я.

- Профессор Фарраго ушёл в отставку, - сказал Лесард. Как гром с ясного неба!

- Боже правый! - выпалил я, - Что теперь с нами будет?

- Кто знает, - ответил он, - Попечители совещаются в Администрации о новом председателе. Он и решит, что с нами будет.

- Лесард, - прохрипел я, - Как ты считаешь, они ведь не могут выбрать мисс Смаул председателем?

Он косо на меня взглянул и откусил сигару.

- В каком же положении я тогда окажусь, - тревожно простонал я.

- Она выставит тебя вон за твою шуточку с тиграми, - ответил Лесард.

- Это не моя шуточка, - возразил я, задетый за живое, - Я же объяснил ей...

Он промолчал, а я лишь тупо уставился, с ужасом представляя, как следующим утром буду спрашивать разрешения у профессора Смаул.

- Слушай, Лесард, - нервно начал я, - Давай ты пойдёшь в Администрацию и спросишь для меня у попечителей разрешения на эту экспедицию. Сможешь?

Он сочувственно на меня взглянул. Моё желание заручиться поддержкой до назначения нового председателя было вполне понятно - особенно учитывая, что этим председателем могла оказаться мисс Смаул.

- А ведь и правда, - решил он, - Ледник Грейама будет для тебя лучшим убежищем, если председателем выберут Укротительницу Тигров, - и он двинулся через парк, попыхивая сигарой.

Я присел на ступеньке в ожидании, отнюдь не радостный перспективам. А вероятность, что мисс Смаул на корню задавит моё предприятие, и вовсе сводила с ума.

"Если её выберут, - думал я, - мне останется только уйти в отставку, лишь бы избежать стыда увольнения. И почему я не позволил ей загипнотизировать тигров!"

Преступные мысли наполнили мою голову. Недолго мисс Смаул заведовать зоосадом - да и чем-либо вообще - если её продолжат манить тигры. А я как бы не услышу её криков о помощи.

От преступных замыслов меня пробудило возвращение профессора Лесарда: я подпрыгнул и всмотрелся в его озадаченный вид.

- Председатель выбран, - сказал он, - Но кто это - объявят только завтра.

- Ты считаешь, им может быть... - запнулся я.

- Не знаю. Но знаю вот что: новый председатель санкционировал экспедицию к леднику Грейама и поручил тебе выбрать ассистента и начать подготовку на четверых человек.

Объятый радостью, я схватил его за руку и воскликнул голосом, ослабевшим от наплыва чувств:

- Ура! В этот раз старая драконша уйдёт ни с чем.

- Кстати, - заметил он, - А кем была другая драконша с ней этим вечером?

Взяв себя в руки, я описал её.

- А! - сказал профессор Лесард, - Это, должно быть, её ассистентка профессор Дороти Ван Твиллер! Самый прелестный синий чулок в городе.

После этой любопытной ремарки мы с коллегой перешли в мой офис. Он зафиксировал список принадлежностей под мою диктовку. Список включал полное походное снаряжение для меня и ещё троих мужчин.

- В том числе меня? - спросил Лесард с грустной улыбкой.

Прежде чем я успел ответить, дверь распахнулась и на пороге встала фигура, мнущая в руках шапку.

- Чего ещё? - рявкнул я, но моё сердце победно забилось.

Фигура зашаркала, а затем смущённо заговорила:

- Мистер, пожалуй что, с вами я готов вернуться к леднику Грейама. Меня зовут Билли Спайк, и Гудзоновы горы меня порядком пугают, но как-то так вышло, мистер, что когда вы меня придушили и отмутузили - тогда-то, мистер, я прикипел к вам.

Последовала минута абсолютного молчания. Затем он продолжил:

- Раз вы отправляетесь, стало быть, и я тоже, мистер.

- За тысячу долларов?

- За шиш, - проворчал он, - или за что скажете.

- Ладно, Билли, - быстро кивнул я, - Подойди тогда и посмотри эти винтовки и амуницию, годятся ли они нам.

Он медленно поднял на меня своё обветренное молодое лицо с диковатым взглядом. В его глазах читался вызов, но и благодарность.

- Тебя прирежут, - шепнул Лесард.

- Билли не даст, - весело ответил я.

Незадолго до полуночи, укладываясь в добром расположении духа, я услышал стук в дверь и принял телеграмму. При чтении меня пробил озноб, хотя термометр показывал 27 градусов.

"Отбудьте немедленно к Гудзоновым горам через залив Уеллмен (Лабрадор), где вы будете ждать дальнейших инструкций. Снаряжение для вас и одного ассистента включает следующее" [далее следовал список походных принадлежностей, научных приборов и других провизий] "Пароход "Пингвин" отходит завтра в 5 утра. Будьте добры успеть на борт. Любое возражение против данного указа будет считаться заявлением по собственному желанию.

Сьюзан Смаул,

Председатель Бронксовского зоологического общества"

- Лесард! - закричал я, дрожа от гнева.

Он возник на пороге, благообразно одетый в пижаму, и пробежался ужасающимися глазами по записке.

- Что будешь делать - уволишься? - спросил он, весьма перепуганный.

- Делать?! - рявкнул я сквозь зубы, - Поеду - вот что я буду делать!

- Но... Но как ты успеешь и подготовиться, и попасть на пароход? - запнулся он.

Он меня не знал.